(Материалы международной научно-практической конференции «Гуманистические искания В.Высоцкого и проблемы духовной жизни человека в современном мире». Уфа-Сочи, 2004 г.)

Личность Высоцкого продолжает волновать и притягивать своей уникальной многогранностью не только его современников, но и тех, кто родился и вырос уже без него. Одно из судьбоносных предназначений Высоцкого проявилось в актерском таланте, который был профессионально реализован на театральной сцене и в кино. Им было неподражаемо сыграно немало главных и ведущих ролей в драматических спектаклях («Гамлет», «Галилей», «Пугачев», «Вишневый сад», «Десять дней, которые потрясли мир» и др.), а также в художественных фильмах («Место встречи изменить нельзя», «Маленькие трагедии», «Вертикаль», «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», «Хозяин тайги» и др.).
Другим же предназначением, принесшим Высоцкому всенародную любовь и известность и сопровождающим его образ до сего дня, является поэтическое и бардовское творчество. Магнитофонные записи песен, выполненные фанатами артиста непосредственно на концертах или творческих встречах, затем многократно переписывались и стремительно расходились среди всех слоев населения.
Бардами называют певцов-поэтов, исполняющих свои песни под аккомпанемент гитары. Однако, применительно к Высоцкому определения «бард» и «поэт» можно в равной степени употреблять в самостоятельных значениях, поскольку Высоцкий был и бардом – автором музыки, стихов, исполнителем и аккомпаниатором в одном лице, и поэтом – автором стихов, которые он не исполнял в виде песен. Высоцкий сам говорил о том, что стихов у него «примерно столько же, сколько и песен».
Следует отметить, что у нас в стране по отношению к творчеству таких известных бардов, как Б.Окуджава, А.Галич, В.Высоцкий, более прижилось понятие «авторская песня», явившееся альтернативой советским эстрадным песням, которые создавались при участии композиторов, поэтов и певцов и популярность которых зависела исключительно от качества музыки. В авторской же песне «доминантная роль» (выражение В.И.Новикова) принадлежит поэтическому тексту. Об этом Булат Окуджава сказал, что «авторская песня родилась из трагических раздумий, из острых сюжетов, из клокотания души».
«Высоцкого интересовала действенная, конфликтная, драматическая сторона жизни, поэтому он выбирал темы, располагающие к сюжетному претворению», – пишет исследователь жизненного и творческого пути поэта В.И.Новиков. Мысли о точно выстроенном сюжете песен Высоцкого, об их неповторимом характере, разноплановости и злободневности находят свое отражение и у Р.Рождественского во вступительном слове к книге «Нерв». «Исполняя их, – вспоминает Р.Рождественский, – Высоцкий мог быть таким грохочущим, таким штормовым и бушующим… И казалось: еще секунда – и рухнет потолок, и взорвутся динамики, не выдержав напряжения, а сам Высоцкий упадет, задохнется, умрет прямо на сцене… Казалось: на таком нервном накале невозможно петь, нельзя дышать! А он пел. Он дышал».
В этих словах достоверно и точно отражена основная суть художественного образа Высоцкого, заключающаяся в его неподдельной и яркой экспрессивности. Экспрессия, прежде всего, свойственна внутреннему содержанию его произведений, она же проявляется и во внешнем плане, претворяясь в уникальной исполнительской манере. Каждая высказанная мысль глубоко переживается автором, а ее музыкальное звучание способствует более органичному воплощению поэтического текста.
Обращение Высоцкого к языку музыки можно считать духовно и психологически закономерным процессом, поскольку именно музыка, исходящая из самой души и обладающая мощной катарсической энергией, с одной стороны, становилась выразительницей мыслей и чувств, позволяла наиболее полно передать всю экспрессию стиха, а с другой, достигала огромной силы эмоционального воздействия и вызывала адекватное восприятие у слушателей.
Одним из способов выражения экспрессии в произведениях Высоцкого часто становятся аллегория и метафора. Потребность в образных сравнениях, разного рода иносказаниях является проявлением сложной палитры чувств и душевных состояний автора, связывающего себя, либо жизненную ситуацию с различными явлениями природы или характеристическими образами и символами. Многие из этих произведений заключают в себе глубокий философский смысл, касаясь размышлений автора о жизненных коллизиях, о природе бытия. Среди них назовем такие, как «Погоня», «Гололед», «Бег иноходца», «Песня о коротком счастье», «Охота на волков», «Охота с вертолетов», «Кони привередливые» и другие.
Олицетворением стремительного «бега с препятствиями», аллегорическим символом трагической судьбы в творчестве поэта выступает образ коней. Так, в «Погоне», проникнутой пафосом борьбы между жизнью и смертью, герой оказывается перед лицом непреодолимых коллизий («лес стеной впереди – // не пускает стена») и просит коней о спасении («Коренной ты мой, // выручай же, брат!). Здесь судьба проявляет свою благосклонность: «Я лошадкам забитым, // что не подвели, // поклонился в копыта // до самой земли…» В другом же произведении, – «Кони привередливые», – наполненном такой же экспрессией:

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
я коней своих нагайкой стегаю, погоняю!..
Что-то воздуху мне мало: ветер пью, туман глотаю…
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!» –

образ летящих коней связан с неумолимым роком:

вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам – кнут и плеть.
Что-то кони мне попались привередливые…
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Практически любое произведение, наряду с основной идеей – нравственной, социальной, гражданской, философской и т.д., – содержит в себе яркую образность, сюжетную линию, а также смысловой подтекст. Об этом В.И.Новиков сказал так: «Мысль, внедренная в броский сюжет, звучит убедительнее, приобретает смысловую объемность, стереоскопичность: за первым планом таится второй, а их соотношение создает еще и новое, третье измерение, которое каждый читатель-слушатель воспринимает с доступной ему степенью глубины». Показателен в этом смысле «Бег иноходца», где экспрессия заключена в повествовании, которое ведется от лица аллегорического героя – иноходца. Глубокий философский подтекст песни охватывает несколько пластов-размышлений автора об общественной морали и о собственных моральных принципах:
– о праве личности на самобытность:

Я скачу, но я скачу иначе –
по камням, по луже, по росе…
Говорят: он иноходью скачет,
это значит – иначе, чем все.

– о неприятии обществом инакомыслящих:

Если не свободен нож от ножен –
Он опасен меньше, чем игла.

– о моральном насилии над инакомыслящими, стремлении подчинить их установленным нормам:

Вот и я подседлан и стреножен,
рот мой разрывают удила.

– о сопротивлении личности общепринятым правилам:

Ох, как я бы бегал в табуне –
но не под седлом и без узды!

– о неизбежности принятия компромиссных решений:

Что со мной, что делаю, как смею!..
Потакаю своему врагу!

– о стремлении личности побеждать:

Я впервые не был иноходцем –
я стремился выиграть как все!

Отголоски данной темы мы находим и в более ранней песне Высоцкого «Гололед», которая внешне лишена экспрессии, так как имеет неторопливый темп и лирический характер. Вместе с тем, за кажущейся простотой, выражающейся в воспевании обычного природного явления – гололеда, отчетливо просматривается неприятие автором жестоких нравов общества и в целом безысходность во взгляде на сущность бытия:

Гололед на Земле, гололед,
Будто нет ни весны, ни лета.
Чем-то скользким одета планета –
Люди падая бьются об лед.
Даже если планету в облет,
Не касаясь планеты ногами, –
Не один, так другой упадет
………………………………
И затопчут его сапогами.

Аллегория как выражение конфликта между героем и общественными законами используется Высоцким и в так называемых сатирических песнях о животных, в одной из которых рассказывается, что Жираф «вне графика» влюбился в Антилопу, вследствие чего «поднялся галдежь и лай» («Что случилось в Африке»), а в другой, – что «правит бал Козел не по-прежнему: // он с волками жил – и по волчьи взвыл, // и рычит теперь по-медвежьему» («Козел отпущения»).
Таким образом, обращение к аллегории во всех случаях является выражением разнообразных мыслей и чувств поэта, связанных с философскими раздумьями о жизни и смерти, добре и зле, о сущности бытия и предназначении человека. Воплощение этих чувств в конкретных поэтических сюжетах и образах отличается явной или скрытой экспрессией, передающейся читателям (слушателям) и заставляющей их сопереживать, сострадать и размышлять вместе с автором и его героями.